В Хакасско-Минусинской котловине енисейские рунические строки явно тяготеют к скальным плоскостям с изображениями предшествующих эпох [Кызласов, 1994]. Несмотря на это, сами енисейские письмена никогда не вырезались поверх рисунков. Руны идут в стороне или изгибаются между изображениями. Видимо, писавшие продолжали считать древние рисунки священными. Рунические надписи Среднего Енисея, прямо называют писаницы be?ku qaja или me?ku qaja «вечная скала» (Е 39/1, Е 39/2), а то и превозносят гору как божество (…tebsej ta?ri «…божество Тепсей», Е 115) [Кызласов, 1994]. Некоторые средневековые наскальные рисунки Хакасии VIII в., наиболее вероятно, воспроизводят канонические образы Тенгри и Умай — богов языческой эпохи [Кызласов, 1998, № 4].
Часто наскальные надписи содержат прямое обращение к богу. Всё это означает, что доманихейские формы местного культа гор получили с приходом новой религии письменную форму выражения. Мольбы у издревле священных утёсов продолжали звучать по-прежнему, но изображений на скалы уже не наносилось — в знак свершения обряда оставлялась краткая надпись. С ростом Древнехакасского государства и распространением енисейского письма обычай разошёлся по всей Южной Сибири и Северо-Западной Монголии.
Вероятно, по мнению верующих, письменное слово сильнее, чем произнесенное, воздействовало на божество или было доступнее ему. Создание наскальной надписи, возможно, отвечало манихейской триаде единства помысла, слова и поступка: благой помысел (постижение религиозного закона) порождал благое слово (молитву) и завершался благим делом (начертанием надписи).
